Рассказ "Лебеди" от Елены Никитиной

Елена Витальевна к наступающим подарила нам новый рассказ, в который каждый студент любых времён и даже народов несомненно увидит своё отражение. Творческие подарки перед празднованием наступления нового года преподносит не только Андрей Юрьевич Проня… Даже не хочу думать, что сейчас, например, он может оставить нас без поздравления. Никто не хочет такого представить. Правда? А пока вносим первый подарок от несравненного автора, столь недавно начавшего публиковаться, но сразу ставшего классиком. Притом классиком не потому, что знает, де Афродита инде называется и Венерою, но по самому воздействию на нас и по характеру произведений. В их объёме, их глубине и какой-то особой атлантичности. Волшебство её произведений заключается в том, что каждый знаком с любой из описанных ею ситуаций, может представить массу аналогов, а уж количество ассоциаций просто стремится к бесконечности у тех тысяч читателей, которые получили счастье припасть к прозе этого автора. Притом это не проза жизни, а её реалистический романтизм, фантастически реальный и, вместе с тем, нереально правдивый. *** Итак, как поздравление с Волшебным Новым Годом совершенно волшебный рассказ. *** Елена Никитина. Лебеди. *** Дождливое лето 1979 года в Ленинградской области было в самом разгаре. Студенческие строительные отряды ЛКИ, в основном укомплектованные только что сдавшими летнюю сессию первокурсниками, рассыпались по строительным объектам Кингисеппского района. Нельзя сказать, что героический трудовой порыв жил в душе каждого бойца. Просто заботливый комитет комсомола обязал поголовно каждого студента выехать на стройки Родины, независимо от его желания. И мне в этом смысле сказочно повезло, потому что меня чудом, методом жёсткого отбора, взяли в выездной отряд с ярким и ёмким морским названием «Шторм». А иначе я могла бы попасть на хозработы в институте или в полагающийся по разнарядке нашей группе невнятный «Пифей», работавший на «Балтийском заводе». В «Шторм» приехало одиннадцать девушек и около сорока ребят. Итак, шла третья неделя работы по рытью траншей и прокладке телефонного кабеля в самом центре города Кингисеппа, и жизни в почти спартанских условиях посёлка Лесобиржа. Первоначальная эйфория от предстоящей радости труда прошла в первые же дни. Понятно, что работа землекопа трудна и грязна, так ещё и муторное ожидание окончания дождя выматывало хуже самой работы. Техника безопасности запрещала земляные работы в дождь, при этом план никто не отменял, поэтому наши канавы на просторах Кингисеппа оставались нашей проблемой. Надо сказать, ещё в первый день работы на объекте нашим студентам должны были выдать спецодежду. И её, действительно, выдали. Всему Кингисеппу на смех. Рабочей одеждой оказалась списанная военная форма стройбата. Как и полагалось в советской армии в то время – пилотки, гимнастёрки с чёрными погонами и обширные галифе без пуговиц. Не было только знаков различия и ремней, зато оказалось везде много дырок, может быть даже и от пуль. Ребята ещё как-то смогли приспособиться к непривычной одежде, пытаясь закрепить сползающие галифе бинтами или подтяжками; а девочки ограничились гимнастёрками. Так и приступили к работе. Одновременно и побригадно в разных частях города. На газонах и пустырях, в скверах и парках, вдоль и поперёк дорог, возле жилых и нежилых домов. Если посмотреть со стороны, можно было подумать, что в город вошли солдаты и роют окопы. Местные жители, проходя мимо траншей, в которых, где по колено, где по пояс, а где и с головой, бойцы махали лопатами, сочувствовали им всей душой. Особенно участливы были многочисленные алкоголики, которые после открытия магазина вольготно располагались с бутылками и закуской по берегам наших канав, как правило, поближе к девушкам. Они внимательно наблюдали за процессом и давали советы, как правильнее держать лопату и втыкать в землю, тактично извинялись за мат и сочувственно причитали: - Бедные девочки, за что же вас так? За что вас отправили в штрафбат? Каждый день на работу сонных и тихих бойцов возили на высоком военном грузовике. Орудия труда - лопаты и топоры – ехали тут же. Обратно в Лесобиржу после работы ехали с песнями, скорее не от радости, а от ужаса. Местный лихой водитель гнал машину, не зная страха и правил, как в последний бой, по ухабам, кочкам и лужам, не выбирая дороги, и не снижая скорости. К деревенской школе, в которой жили без всяких удобств, приезжали усталые, грязные, мокрые и голодные. А для приведения себя в порядок в распоряжении отряда была целая река Луга, пусть не тёплая, но чистая. В ней и мылись, и стирались, и купались. Кроме надоевших дождей, ещё одно обстоятельство омрачало жизнь бойцов отряда «Шторм». Макароны. На обед, завтрак и ужин. Каждый день. И в выходные тоже. Первые три дня ещё надеялись на варианты. Но не тут-то было. Деревенская повариха, строго соблюдая выделенный на продукты лимит денег, была неумолима. Почувствовав как-то раз идущий от столовой запах котлет, студенты чуть было не обрадовались. И правильно сделали, что не обрадовались - котлеты тоже оказались из макарон, только приправленные луком и чесноком. Ещё большее разочарование постигло отряд, когда в одно из воскресений в столовой аппетитно запахло пирожками. - Ура! Ура! – ещё кричали последние, в то время, как первые уже взвыли от обиды, раскусив и поняв, что в жареных пирожках тоже спрятаны вчерашние несъеденные макароны. Конечно, современный человек подумал бы – какая проблема, пошли бы в магазин и купили себе чипсов с йогуртом и авокадо с киви. Как бы не так. Таких и слов-то не было. Денег у студентов не было почти совсем, да и до осени ещё как-то надо было жить. В магазинах было почти пусто, лежало что-то на полках – крупы, рыбные консервы, плавленый сырок да хлеб. Более ценные продукты до прилавков не доходили, регулярно ускользали на подступах. Да и сами магазины были редки. Вот примерно на таком фоне и случилась следующая история. Учитывая природную тягу девушек к чистоте, командир иногда по-тихому разрешал им после работы по двое оставаться в городе для похода в городскую общественную баню, конечно, пожертвовав при этом ужином. В один прекрасный тёплый вечер такое счастье выпало мне и Ирине Андреевой. Впервые вырвавшись из траншеи на волю, из жизни по распорядку и в гуще коллектива, мы первым делом избавились от рабочей одежды; и как белые люди, не спеша, пошли по улице, предвкушая, какими чистыми и счастливыми мы вернёмся в отряд. Голод уже давал о себе знать, но помывка была дороже. Баня оказалась типовой - с паром, скамейками, кранами и шайками; многолюдная и звонкая. Нам удалось не только с удовольствием помыться, но и немного постираться, наконец, в горячей воде. И вот мы с Иринкой, обновлённые и расслабившиеся, вышли из бани на улицу. Солнышко уже склонилось к закату, продолжался шикарный тихий летний вечер, стрекотали в бурьяне кузнечики, редкие прохожие спешили по домам. Подступил голод. Я не выдержала первой: - Есть хочется! - Очень хочется, - подтвердила Ира. - А в отряде сейчас макароны дают… - попыталась пошутить я. - Может, в магазин зайдём, купим что-нибудь? – предложила Ира. - Денег мало, ещё на автобус надо оставить. - Ну мы только посмотрим… - нашла компромисс Ира. С трудом нашли работающий маленький деревянный магазинчик. Зашли. Окинули взглядом по периметру. Типовая картина: в витрине тазик кильки пряного посола, на полке старые пряники и оплывшая в фантиках карамель «Дюшес»; рядом такая же продавщица. И вдруг! Невозможно поверить! Через мутное окошко последние лучи уходящего солнца, весело клубясь миллиардами пылинок, осветили что-то нежное и воздушное, расположенное в центре зала на вершине небольшой пирамиды, сложенной из старых ящиков. Это был ТОРТ. Картонная крышка от коробки лежала рядом. Здесь необходимо сделать небольшое отступление. В период развитого социализма, который неожиданно одновременно оказался эпохой застоя, все виденные нами в жизни торты были квадратные, за исключением торта «Сказка», который носил прямоугольный характер. И цена у них была стандартная, по крайней мере в Ленинграде - 2 рубля 40 копеек. Из особенностей декора преобладали розочки и листики, в исключительном случае – грибочки или орешки. И вот теперь перед нашим взором в сумраке унылого провинциального магазинчика предстал абсолютно круглый торт! На голубой масляной глади, среди шоколадных камышей и розовых лилий, навстречу друг другу плыли, изогнув шеи, два белоснежных лебедя!!! Они были великолепны! В тот момент вообще сам торт нам показался шедевром из Эрмитажа. Позже мы поняли, что он был изготовлен в Нарве, откуда иногда привозили в Кингисепп продукты. Как заворожённые, не сводя глаз с лебедей, молча, не сговариваясь, мы начали выворачивать карманы, пересчитывая мелочь до копейки. Нужен ли нам этот торт? Сомнений ни на секунду не возникло. Сообща наскребли 2 рубля 40 копеек на торт, 22 копейки на бутылку лимонада, и ещё осталось на автобус до Лесобиржи. Вышли на крыльцо магазина с тортом и бутылкой счастливые, но озабоченные. На улице уже сумерки и ни души. Пустырь с дикими зарослями, и ни скамеечки, ни столика, ни ложки, ни кружки. До автобуса час. Что делать? А торт в коробке нестерпимо благоухает ванилином, ягодами, шоколадом, весь такой свежий и сочный. И сил уже нет терпеть это. Пошли искать место, где можно сесть. Завернули за угол магазина. У него позади оказалось ещё одно крыльцо. Расположились. Дрожащими от волнения руками развязали верёвочки. Открыли коробку. Об угол дома открыли лимонад…. И тут только заметили, что наша крышечка от бутылки покатилась и затерялась в тысяче других крышечек, на которых выбиты разные выпуклые цифры, то есть крышек от пива. И вся земля под ногами сплошь усыпана ими, и чешуёй, и скелетами вяленой рыбы с характерным запахом. Следовательно, мы разместились в самом популярном месте здешних алкоголиков. И вот только представьте себе картину. Летний вечер. Закат. Задний двор. Крыльцо. Шелуха от воблы вокруг. И две благородные, и пока ещё чистые, дамы сидят на полу, а между ними - торт с лебедями и бутылка лимонада. - Давай начнём с лебедей – поступило предложение от Иры. - Давай, - радостно согласилась я. Тут же, каждая со своей стороны вонзила руки в глубину торта и изъяла по лебедю с хорошим куском прилегающей территории. Словами не передать, насколько это было вкусно! Особенно хороши оказались лебеди. Разноцветный масляный крем размазался по рукам и лицам, но это было даже приятно. И впервые за долгое время это были не макароны. Казалось, остановиться невозможно, вот оно – счастье. Запили лимонадом прямо из бутылки по очереди. И тут поняли, что погорячились. - Я больше есть не могу, - расстроилась одна. - И я видеть этот торт больше не могу. Что же делать? – подхватила вторая. Съесть - невозможно. Выбросить - жалко. Привезти девочкам в отряд – стыдно. В круглом торте на месте лебедей две огромные рваные пробоины - не удержались, съели самое красивое. Всё-таки решили везти в отряд. Опять завязали верёвочкой коробочку и пошли на автобус. Долго ехали, потом шли. Руки липкие, в креме – будто и не были в бане, от автобуса и сладкого тошнит, хочется горячего чая и поскорей лечь. В отряд прибыли уже к ночи. Девочки, увидев коробку, закричали от радости, чем повергли нас в ещё большее смущение. Пришлось покаяться и рассказать всю историю. Но оказалось, что переживали напрасно, потому что под крышечкой обнаружилась замечательно вкусная сплошная утрамбованная тортовая масса. Её аккуратно разделили на девять частей и съели ложками. Мы с Ирой великодушно отказались от участия, поскольку уже наелись этих белых лебедей на всю последующую жизнь, и были рады просто чаю. День прошёл замечательно. Все остались довольны. Но к лебедям с тех пор я отношусь настороженно.